 |
 |
 |
"Прекратите воровать мечты!"(ЗАЧЕМ НУЖНЫ ШКОЛЫ?)Автор книги Сет ГодинРазделы 1 - 5. 1. О трансформации образованияКогда я заканчивал работу над этим манифестом, приятель позвал меня посетить одну из школ манхэттенской сети Академии Гарлем Виллидж (Harlem Village Academies, далее ─ HVA). Гарлем огромен, по площади и численности населения он обгоняет многие американские города. Сложно общо рассуждать о настолько большом сообществе, но можно сказать, что на одно домохозяйство здесь приходится вдвое меньше прибыли, чем в местах, расположенных на расстоянии всего пары километров, ─ уровень безработицы здесь выше, и многие глядят в будущее с отчаянием. Мы сто раз видели в кино, чего можно ожидать от гарлемской средней школы. И мы ожидаем, что она окажется недофинансированным учреждением, которое едва ли не рушится под давлением асоциального поведения учащихся, где находиться крайне небезопасно и, самое главное, где вряд ли могут научить чему-то хорошему. В общем, это последнее место, где вы бы стали искать признаки зарождения образовательной системы будущего. Сообщества вроде гарлемского в течение многих десятилетий только и видели от государства, что недостаточное количество учителей, недостаточное количество средств и заниженные ожидания – но, все же, ожидания. Неудивительно, что такой подход попросту не работал. За последний десяток лет я написал более десяти книг о том, насколько глубокие перемены произошли в нашем обществе с появлением интернета и становлением экономики связей. В основном мои рассуждения сводились к тому, что вещи, которые мы привыкли считать данностью, являются не чем иным, как новыми изобретениями, которые недолго будут оставаться таковыми. Я пытался доказать, что массовый маркетинг, массовые бренды, массовые коммуникации, всепроникающие и подконтрольные владельцам средства массовой информации и промышленный комплекс, именуемый телевидением, не могут стать фундаментом нашего будущего, как многие привыкли полагать. Изнутри, порой, и правда, сложно судить. В этом манифесте я попытаюсь доказать, что повсеместное индустриализованное образование точно так же долго не продержится, и тому есть ряд веских причин. Ограниченность доступа к информации пала перед экономикой связей, а навыки и отношение, которых мы ждем от выпускников, переживают глобальные перемены. Конечно, интернет многое изменил в нашей жизни, но в жизни одной из школ сети HVA, которую я посещал, интернет играет далеко не первую роль, да и в этой книге я о нем буду вспоминать нечасто. Особенность HVA заключается, в первую очередь, в том, какие люди там учатся и работают, и в том, какие отношения складываются между этими людьми. Эти отношения тем отличаются от общепринятых, что из них убран всепроникающий контроль и промышленная составляющая – их место занял человечный, личностно- ориентированный и потому действенный подход ко взращиванию поколения завтрашних лидеров. Результат, которого смогли добиться основательница HVA Дебора Кенни и ее команда, мог бы быть достигнут тысячей иных способов. И меня здесь не столько интересует конкретно ее метод, сколько результат его применения. В день визита я увидел детей, заинтересованно подающихся вперед и ловящих каждое слово преподавателя, потому что они сознательно делают выбор в пользу внимательности на занятиях. Я увидел педагогов, которые сделали свой профессиональный выбор сознательно, потому что возможность обучать детей, которые хотят учиться, завораживала их и пробуждала в них истинный профессиональный трепет. Зачастую главное преимущество успешных учебных заведений состоит в том, что у них много средств и отборные учащиеся. Но надо отметить, что HVA не выбирает учащихся – дети попадают туда в результате лотереи. Кроме того, HVA получает меньше финансирования на одного учащегося, чем среднестатистическая нью-йоркская школа. HVA достигает успеха, потому что там смогли создать культуру, которая привлекает наиболее талантливых педагогов, воспитывает осознание собственности, свободы и ответственности – и передает это отношение ученикам. Всемирно известный композитор Бенджамин Цандер пишет о том, как получается, что ребенок может научиться любить музыку. Можно год, два, три заставлять ребенка отбивать счет, интонировать звуки и оттачивать технику. А потом он все равно бросит заниматься. Но некоторые остаются – те, кто по-настоящему увлечен. Те, кому не все равно. Такие дети устремляются вперед и начинают играть. И играют так, будто правда не могут без этого. И ведь действительно не могут. И когда они устремляются вперед, когда они ощущают связь с музыкой, когда они привстают за игрой, они становятся исполнителями, которых Бенджамин Цандер в шутку зовет «полустоячими». Они играют так, будто без этого нельзя. Колледжи соревнуются за выпускников школ Деборы Кенни, и я уверен, что со временем мы увидим, как эти выпускники возвращаются в HVA преподавать – полустоячие исполнители, которым хочется поделиться достигнутым. Потому что без этого никак. 2. Немного об этой книге.Я пронумеровал разделы, потому что вполне вероятно, что вы будете читать эту книгу в самых разных форматах. Также, нумерация поможет выносить на обсуждение отдельные тезисы. Изначально книга эта писалась как набор эссе и записей в блоге ─ отчасти потому, что в последнее время я пишу именно в таком формате, и я надеюсь, что какой-нибудь один или несколько разделов побудят вас поделиться прочитанным, своими мыслями и критикой касательно идей, которые здесь отражены. Есть один побочный эффект: иногда я повторяюсь или чрезмерно заостряю внимание на одном и том же. Надеюсь, вы простите мне этот недостаток, а я, в свою очередь, не обижусь, если вы будете перескакивать через разделы. Это ни в коем случае не предписание, не руководство, не пособие. Это серия провокаций, которые могли бы срезонировать и пробудить диалог. Думаю, эта работа совершенно ничего не будет стоить, если ею не поделиться. Пожалуйста, не стесняйтесь пересылать ее или размещать где пожелаете. Очень прошу ничего в ней при этом не менять и не распространять ее в коммерческих целях. Если вы захотите написать о ней в Twitter, то можете использовать хештэг #stopstealingdreams. Также вы можете откомментировать ее на странице, расположенной по адресу: http://www.stopstealingdreams.com. И, самое главное, не сидите, сложа руки. Напишите свой манифест. Отправьте его преподавателям школы, в которой учится ваш ребенок. Не бойтесь задавать непростые вопросы на учительских и родительских собраниях. Станьте основателями собственных школ. Разместите в интернете пару – тройку видеолекций. И не останавливайтесь на достигнутом. Благодарю за то, что читаете и распространяете эту книгу. 3. Обратно в школу (да не в ту).Сто пятьдесят лет тому назад взрослые яростно выступали против детского труда: детская рабочая сила отбирала рабочие места у взрослых рабочих, которым и так приходилось непросто. Конечно, некоторые ссылались на моральную сторону того, что семилетние дети калечатся на работе и становятся жертвами злоупотреблений со стороны взрослых, но все же экономическая составляющая проблемы затмевала все прочие. Владельцы фабрик настаивали на том, что потеря малооплачиваемых рабочих-детей приведет их предприятия к катастрофе, и изо всех сил старались удержать детей на рабочих местах – якобы, они не могли себе позволить взрослых. И только лишь в 1918 году по всей стране было введено обязательное образование. Основным аргументом, помогшим убедить промышленников в необходимости таких перемен, стало то, что образованные дети будут гораздо более смирными и продуктивными работниками. В таком свете существующая ныне система образования, предполагающая, что дети будут сидеть стройными рядами и соблюдать правила, сформировалась именно в таком виде не случайно: это была инвестиция в будущее нашей экономики. План был таков: заменить кратковременные и низкие затраты на детский труд долговременной продуктивностью благодаря тому, что дети заранее будут подготовлены к выполнению того, что от них требуется. Массовое образование не задумывалось для того чтобы мотивировать детей или вырастить из них ученых и образованных индивидов. Оно задумывалось с тем, чтобы наштамповать побольше взрослых, которые легко вписались бы в систему. Массовость была гораздо важнее качества – как это обычно бывает у промышленников. Конечно, тогда это сработало: выросло несколько поколений продуктивных и полностью обеспеченных занятостью работников. А что же сейчас? Лауреат Нобелевской премии в области экономики Майкл Спенс дает простой ответ на этот вопрос: есть торгуемый труд (что-то, что можно делать не непосредственно там, где будет потребляться продукт такого труда, скажем, сборка автомобилей, разработка дизайна мебели, предоставление услуг по телефону) и неторгуемый труд (как стрижка газонов или приготовление сэндвичей). Надо ли говорить, что именно первый тип труда заслуживает места в нашей экономической системе? К сожалению, Спенсер приводит такую статистику: с 1990 по 2008 год в американской экономике стало всего лишь на 600 тысяч больше рабочих мест, связанных с торгуемым трудом* . Если работодатель говорит вам, что именно вы должны делать в определенный момент, то этот работодатель всегда сможет нанять работника подешевле. При этом школы в нашей стране продолжают в бешеных количествах поставлять детей, которые как раз и ищут работу, на которой руководитель будет диктовать им, как выполнять свои обязанности. Нет ли здесь противоречия? Ежегодно мы производим миллионы кадров, которые обучены работать в стиле, характерном для 1920-х годов. Упомянутый компромисс (забрать детей с рабочих мест, чтобы обучить их быть хорошими фабричными работниками в дальнейшем) втравил нас в своего рода гонку на дно** . Некоторые утверждают, что нам необходимо обходиться меньшими средствами, давать больше возможностей малооплачиваемым кадрам, которые способны выполнять четко то, что от них требуется. И даже если мы выиграем эту гонку, мы все равно останемся в проигрыше. Дно – не самое лучшее место, даже если вы способны опуститься туда быстрее всех. И пока мы готовимся к девяносто третьему дню рождения обязательного общедоступного образования, каждый из нас, как родитель или налогоплательщик, должен ответить себе на вопрос: неужели мы готовы поощрять, стимулировать, или хотя бы позволять школам в нашей стране (пусть даже и частным) продолжать следовать этой пусть и безопасной, но обреченной на неудачу стратегии массового выпуска предсказуемых, контролепригодных и посредственных конвейерных рабочих? Пока мы придерживаемся (или хотя бы позволяем рассматривать возможность) стандартизированного контроля, боязни научного подхода, безынициативности преподавателей и, наиболее всего, бюрократического императива превратить саму систему образования в завод, мы в опасности. Постиндустриальная революция уже происходит. Неужели мы не хотим научить наших детей воспользоваться преимуществами, которые она дает? 4. Для чего нужны школы.Казалось бы, ответ на этот вопрос настолько очевиден, что говорить об этом смысла нет. Тем не менее, ответов может быть очень много. Вот некоторые из них (здесь я говорю, прежде всего, о государственном или массовом частном образовании, охватывающем период от детсада и до колледжа): Для того чтобы общество было культурно-однородным. Для того чтобы развивать науку и знания в погоне за информацией как самоцелью. Для того чтобы поддержать цивилизационные процессы и предоставить людям инструментарий для принятия информированных решений. Для того чтобы обучить людей продуктивно трудиться. Последние три поколения наших сограждан получили значительно больше образовательных услуг, чем предыдущие поколения, в том числе и во временном выражении. А стоимость этих услуг растет гораздо стремительнее, чем даже аудитория, ими охваченная – на массовое образование уходят триллионы долларов. До недавнего времени школы отлично справлялись лишь с одной из четырех социальных задач. Для начала приведу те, с которыми они не справлялись. Создание культурно-однородного общества. В этом вопросе школа оказалась гораздо менее эффективной, чем телевидение. Существует огромный разрыв между культурными опытами, предлагаемыми переполненными и слабо финансируемыми городскими школами и хорошо финансируемыми школами в пригородах. Также велика культурная разница между тем, кто не смог окончить школу, и выпускником Йельского университета. И даже в таких вопросах, как польза научного подхода – тоже зияет пропасть, поскольку школа, в которой вы учились, имеет большое значение. И если перед школой стоит задача заложить фундамент однородной культуры, то она не справилась с нею даже на том уровне, на котором имела такую возможность. Погоня за знаниями ради самих знаний. Мы тратим уйму средств на обучение детей тригонометрии, хотя они ее упорно не понимают, использовать не будут, да и вряд ли посвятят свою жизнь математике. Мы инвестируем тысячи часов в то, чтобы подвергать миллионы учащихся штудированию литературы, но единственное, чего мы в итоге добиваемся, это то, что большинство из них никогда больше не получат удовольствия от чтения (один из опросов показал, что 58% американцев после выпуска никогда больше не берут книги в руки ради удовольствия). И пока мы считаем, что прочитанная книга должна быть равна написанной контрольной, мы глубоко ошибаемся. Мы бесконечно поднимаем планку для преподавателей высшей школы, но при этом штампуем кандидатов и докторов наук, которые и преподавать не в состоянии, и наукой толком не занимаются. Мы преподаем фактаж, но при этом объем откладывающихся в голове знаний остается смехотворным. Инструментарий для принятия решений. Несмотря на то, что чуть ли не каждый представитель западного общества в обязательном порядке провел годы на школьной скамье, мы все равно часто сталкиваемся с принятием на веру ничем не подкрепленных теорий, с неразумными финансовыми решениями, неправильным планированием ─ как общественным, так и планированием семьи. С искусством и наукой людей связывают очень тонкие ниточки, если и связывают вообще, а на финансовую смекалку типичного потребителя порою жалко смотреть. И если ставилась задача взращивать поколения людей, отвечающие высоким стандартам рациональности, скептического исследования, разумного принятия решений, то в отношении большинства наших сограждан мы потерпели неудачу. Нет, я, правда, считаю, что школа как общественный институт задумывалась с вполне определенной целью, и именно этой цели она успешно достигает на протяжении вот уже чуть ли не ста лет. Наши деды и прадеды строили школы с тем, чтобы научить людей всю жизнь быть продуктивной рабочей силой, являющейся частью индустриального общества. И у них получилось. Все остальное – всего лишь побочный продукт, побочный эффект (иногда полезный) школьного обучения как системы, созданной нами для подготовки рабочей силы, необходимой для построения индустриального общества. 5. Столбцы А и В.А. Осведомленный или Б. Покорный Какой столбец из двух вам больше по душе? С какими людьми вы хотели бы работать? Кого бы вы наняли? Какому врачу вы доверили бы свое лечение? С кем вы готовы жить? И последний вопрос: если бы вы организовывали программу воспитания и обучения стоимостью в триллионы долларов и длительностью 16 лет, направленную на то, чтобы взрастить следующее поколение ─ на какой из этих столбцов вы бы ориентировались? То, что вы сейчас читаете – скорее крик души, а не книга. Я пишу это для подростков, их родителей, их учителей. Для начальников, для тех, кто работает на этих начальников. Для всех, кто платил и платит налоги, ходит на родительские собрания, подает документы в колледж, голосует на выборах.
* - Для сравнения, для неторгуемого труда это число составляет 27 миллионов, см. ** - Прогрессивная отмена ограничений и снижение стандартов государственного регулирования в результате |
|